Е л е н а П о п о в а

Б Л И Н Д А Ж

Романтическая драма в двух действиях

Действующие лица:

Марина

Паша

Лейтенант Прохоров

Сержант

Радист

Полковник

ДЕЙСВИЕ ПЕРВОЕ

Лесная поляна. Появляется Паша, тащит за собой

парашют, складывает его.

Г о л о с М а р и н ы. Эй! Эй! Кто там? Есть там кто-нибудь?

П а ш а. Я…

Г о л о с М а р и н ы. Кто?

П а ш а. Я, я!…

Г о л о с М а р и н ы. Паша, ты?

П а ш а. Я!

Г о л о с М а р и н ы. Помоги! Я запуталась!

Паша идет на поиски Марины.

Да здесь я! Здесь! Не видишь, что ли?

Г о л о с П а ш и. Прыгай!

Г о л о с М а р и н ы. Я боюсь!

Г о л о с П а ш и. Прыгай! Я поймаю!

М а р и н а. Ага…

Г о л о с П а ш и. Прыгай!

Шум падения.

Г о л о с М а р и н ы. А-а-а! Нога, блин!

Выходят Паша и Марина. Марина хромает, опирается

на Пашу.

М а р и н а. Лучше бы я сама!

П а ш а. Сама ты б до вечера висела. Как шишка на елке.

М а р и н а. Ну, прямо!

П а ш а. Вот и прямо.

Марина усаживается на пригорок, Паша осматривает

ее ногу.

М а р и н а. Острожней! Больно! Да больно, блин!

П а ш а. А здесь?

М а р и н а. И здесь!

П а ш а. Вывиха нет.

М а р и н а. Откуда ты знаешь?

П а ш а. Знаю. У меня тетка врач.

М а р и н а. Так это ж тетка!

П а ш а. А у меня генетика. Между прочим, перелома тоже.

М а р и н а. Что ж тогда есть?

П а ш а. Ушиб, растяжение связок…

М а р и н а. Мне все равно, как это называется – я ступить не могу!

П а ш а. Надо парашют достать.

М а р и н а. Да ладно!

П а ш а. Материальная ценность, Газеев нам шею свернет.

М а р и н а. Я на ногу ступить не могу! Моя нога, блин, не материальная ценность? (После паузы.) Все равно здорово! Я – прыгнула!

П а ш а. С дерева.

М а р и н а. С самолета! Прыгнула! А ты говорил – не прыгнешь! И Газеев меня в спину не толкал! Я – сама! Прыгнула! Здорово! (Достает из нагрудного кармана куртки сигареты, закуривает.) Покурим? Помялись, но пользоваться можно. (Затягивается сигаретой, расслабленно.) Прикольно! Нет, это что-то

П а ш а(озабочен). Что, что-то?

М а р и н а. С самолета прыгать – что-то.

П а ш а. Да, с самолета – что-то. Парашют надо сложить.

М а р и н а. Пока не раскрылся, так было страшно! Думала – все, пропала моя молодая жизнь! А потом здорово. Просто супер!

П а ш а. Я говорил…

М а р и н а. Лучше раз увидеть, чем сто раз услышать. Главное, я сама прыгнула, понятно? Сама! Всю жизнь – трусиха - трусиха, трусиха – трусиха! Темноты боится, экзамены сдавать боится! Галка говорила – не прыгнешь, ты говорил – не прыгнешь! А это – внушение. Внушали, внушали – фиг вам! И Газеев меня в спину не толкал! (После паузы.) Слушай, где мы?

П а ш а. Не видишь? В лесу.

М а р и н а. На карте никакого леса не было. Я смотрела. Поля, поля… Лесок какой-то завалящий, не лес, а плачь. Три палки и те гнутые. Речка была. Ну, думала, еще в речку свалюсь!

П а ш а. Нас ветром снесло.

М а р и н а. Ветер был… Насквозь продуло. Слава Богу, что не в речку. Тогда бы и продуло и промочило.

Воспаление легких на сто процентов. Так еще поди – выплыви. Я плаваю, как топор. Я воды боюсь!

П а ш а. Идти можешь?

М а р и н а(пробует опереться на ногу). Больно…

П а ш а. Парашюты сложим, будем отсюда выбираться. (Хочет уйти.)

М а р и н а(хватается за него). Нет, ты меня здесь одну не оставляй!

П а ш а. Девочке в лесу страшно.

М а р и н а. Страшно не страшно – не очень-то мне здесь нравится.

П а ш а. Парашюты-то надо сложить.

М а р и н а. Какие парашюты! Я идти не могу! Парашюты не размокнут. (После паузы.) Не нравится мне здесь. Не знаю, почему… Не нравится и все. (Встала, пытается идти.) Ты меня лучше не поддерживай, я сама буду опираться… Вот… Так еще ничего… Если на ногу сильно не наступать, ничего…

П а ш а. Приземляться надо по инструкции.

М а р и на. Не занудничай.

П а ш а. Люди знали, когда писали.

М а р и н а. Ага, там деревья! Болтаюсь, как груша.

П а ш а. Как шишка на елке.

М а р и н а. Я сказала, не поддерживай, я сама! Мне лучше знать, как мне лучше!

Прошли немного.

Все равно здорово! Как вспомню – класс!

П а ш а. Я тебе говорил – адреналин.

М а р и н а. У меня до сих пор адреналин. Вот так живешь-живешь, вокруг одни стены, каменный мешок! Все толкаются, толкаются, за место под солнцем! А тут тебе – небо, ветер, летишь, как птица! Ой, осторожней!

П а ш а. Паришь, а не летишь. Птицы все-таки работают, крыльями машут.

М а р и н а. Ну, паришь, ну, как птица. Здорово! (Кричит.) Э-э-эй! Э-э-э-гей!

П а ш а. Что ты кричишь?

М а р и н а. В лесу только и покричать. Э-э-й! Куда ты меня затащил?

П а ш а. Пригорок. Сейчас решим, в какую сторону идти.

М а р и н а. Решай быстрее! Вечер скоро, нога совсем разболелась. Вот-вот весь твой адреналин выветрится. Э-э-эй! Странное все-таки место…

П а ш а. Место, как место. Лес.

М а р и н а. Как будто на нас кто-то смотрит… Э-й… (Но голос уже не повышает.)

П а ш а. Кто на нас тут может смотреть? Зайцы?

М а р и н а. Сам ты – заяц! Я чувствую… Я, знаешь, очень чувствительная. Вот увижу кого-нибудь во сне, на другой день обязательно встречу. (После паузы.) И на карте этого леса не было…

П а ш а. Я тебе сказал – ветер. Нас снес ветер!

М а р и н а. Кто говорил, что Газеев супер? Супер все должен учесть. И ветер тоже. Учесть и предупредить. Он нас предупредил? Не нравится мне здесь.

П а ш а. Эй, не зависай!

М а р и н а. Меня здесь просто глючит! (После паузы.) Это не пригорок, это болото какое-то! Блин, нога проваливается… Я проваливаюсь! Паша, держи меня! Держи!

Разрушенный, ветхий блиндаж. По углам паутина,

запустение. Старший лейтенант Прохоров озабоченно

листает блокнот, во всей его фигуре крайнее

напряжение. Сержант, напротив, спокойно и как-то

по-домашнему, зашивает гамнастерку. У рации –

радист. Марина и Паша проваливаются в блиндаж

через крышу, все трое оборачиваются и молча и

испытующе на них смотрят. Радист опять

поворачивается к рации.

Р а д и с т. Днепр! Днепр! Я – Двина!

М а р и н а(заискивающе). Привет, ребята! У вас ученья, да? Мы же не знали. Нас никто не предупредил. Мы с парашютами… Спортивный клуб “Крылья”…

П р о х о р о в. Неужели подмога?

М а р и н а. Мы тут не при чем. Спортивный клуб “Крылья”. Мы – любители. (Паше.) Что ты-то молчишь? У нас главный – Газеев. Не слыхали? Заслуженный мастер спорта, чемпион! Неужели не слыхали? Известный человек! У него джип, черный, последней модели.

П р о х о р о в(с отчаянием). Нам подмога нужна! Связи нет! Ребята полегли!

Р а д и с т. Днепр! Днепр! Я – Двина!

П р о х о р о в. Нам только эту проклятую высоту удержать!

М а р и н а. Знаешь, играй-играй, да не заигрывайся!

Мы – любители! Спортивный клуб “Крылья”. (Паше.) Что ты-то молчишь? У меня нога болит! У меня – травма, блин! Если с нами или с парашютами что-нибудь случится, Газеев с вас шкуру спустит! Да и нет тут никакой высоты! Лес! Если вы считаете высотой муравьиную кучу, под которой сидите – красиво жить не запретишь!

П р о х о р о в. Лес, говоришь?

М а р и н а. Лес, лес!

П р о х о р о в(задумчиво). Конечно, ландшафт меняется… (Фиксирует что-то в блокноте.) Это мы учтем.

М а р и н а. Нога совсем разболелась! У меня – травма!

П р о х о р о в. Сержант, перевяжи раненую.

С е р ж а н т. Дай-ка, посмотрю… Выше штанину подними, еще выше… Да… (После паузы.) Нога!

М а р и н а. Что, нога?

С е р ж а н т. Но-га!

Все смотрят, даже радист на секунду оторвался от

своей рации.

Ранение не огнестрельное, не осколочное.

М а р и н а. Еще не хватало!

С е р ж а н т. Вывиха нет, перелома тоже. (После паузы.) Но-га!

М а р и н а. Что, нога?

С е р ж а н т. Нога красивая!

М а р и н а. Положим, это я и без тебя знаю. Ты надо мной не издевайся, или перевязывай, или иди куда подальше!

С е р ж а н т. Сейчас перевяжу… Некуда спешить…

(Любуется, потом достает йод, бинт, начинает перевязывать.)

М а р и н а. Ой, йодом не надо!

С е р ж а н т. Как же без йода? Без йода никак нельзя. Йод на войне – главное лекарство.

М а р и н а. Больно, блин!

С е р ж а н т. А ты потерпи. С такой ногой надо ласково говорить, нежно, а ты ругаешься.

М а р и н а. Как хочу, так и говорю. (Достает сигареты, закуривает.)

П р о х о р о в(озабоченно). Коломиец-то все не возвращается…

М а р и н а. Кто такой Коломиец?

С е р ж а н т. Сержант Коломиец… связь ушел чинить… и за подмогой.

М а р и н а. И давно ушел?

С е р ж а н т. Давненько.

М а р и н а(после паузы). Я пить хочу…У вас тут водички не найдется? (Берет чайник – страшный, ржавый, весь в паутине, со скрежетом отваливается ручка.)

П р о х о р о в. Ручей внизу, только осторожней… Если что – сразу назад. Я буду прикрывать.

М а р и н а(после паузы). Сложно все это. Лучше обойдусь.

С е р ж а н т(протягивает ей флягу). Вот, немного осталось. Как раз три глотка. (Марина пьет.) Поспал бы, лейтенант… Небось, и голова болит…

П р о х о р о в. Ничего… (Тряхнул головой.) Коломиец вернется, подмогу приведет, высотку отстоим, тогда и посплю.

С е р ж а н т. А я сосну немного. Для солдата сон – лучший друг.

М а р и н а. Паша, ты врубаешься?

П а ш а. Пока не совсем…

М а р и н а. И я не совсем… Что-то очень уж глючит. А тебя?

П а ш а. И меня…

М а р и н а. У каждого – свой глюк. На двоих один глюк не бывает. (После паузы.) И сколько уже вы вот так… ждете эту самую «подмогу»?

П р о х о р о в(вздохнул). Сама посуди… Говоришь, лес вокруг?

М а р и н а. Лес, лес!

П р о х о р о в. Раньше не было. Вот с тех пор и ждем.

М а р и н а. Паша, ущипни меня! Не так же сильно, я сказала – ущипни, а он чуть руку не оторвал. Глючит не глючит, голову не теряй. Сигареты есть? Мои все-таки помялись.

П а ш а. Есть…

М а р и н а. Давай! (Закуривает. Начинает в свою очередь тормошить Пашу.) И не зависай, тормоз! Ты зависнешь, я зависну, а они уже сто лет, как зависли! Надо отсюда тикать, сваливать, короче…

П а ш а. Я, что,против?

П р о х о р о в(меряет блиндаж широкими шагами, то в одну сторону, то в другую). У меня – приказ. Высотку отстоять. У меня – приказ!

С е р ж а н т. Поспал бы, лейтенант. Я хоть спать могу. А он все ходит и ходит, покоя ему нет.

П р о х о р о в. Какой тут покой! Сколько ребят полегло, сколько полегло!

С е р ж а н т. Ты ж не виноват, что подмога не пришла.

М а р и н а. Конечно, не виноват. Генерал там какой-нибудь виноват. (Незаметно обследует блиндаж, ищет дверь.) Уж кто виноват, так это какой-нибудь генерал. Я знаю! А вам тут отдувайся!

П р о х о р о в. Маскировка скверная, не проследил… Стрелять! Стрелять стали раньше! Близко не подпустили! Патроны зря ушли, зря ушли – раньше кончились! Якушкин, Савин, Севченко, Башковитый… Какие ребята! (Стонет, хватается за голову.) А, какие ребята! Все полегли! Все! (После паузы.) Как там связь?

С в я з и с т. Нет связи. Днепр! Днепр! Я – Двина!

М а р и н а. Да успокойся ты, действительно! Посмотри философски. Если подумать, нет на свете вещей, из-за которых стоит так уж колотиться. Сколько тебе лет?

П р о х о р о в. Девятнадцать…

М а р и н а. Да ты что?! Мне – двадцать два. Ему… (Кивает на Пашу.) тоже. Ты же еще маленький!

С е р ж а н т. Это ты зря что-то говоришь. Лейтенант не в одном бою побывал. Вон, контужен.

М а р и н а. Ты в самом деле контужен?

П р о х о р о в. Было немного… (По привычке тряхнул головой.)

М а р и н а. В бою?

С е р ж а н т. Не на гулянке ж!

М а р и н а. Страшно, в бою?

П р о х о р о в(после паузы). Страшно.

С е р ж а н т. В бою-то, конечно, страшно. Пуля-дура не выбирает. Ну а уж как пойдет артиллерия бить! Тут уж держись, держись да молись Богу. Тут правил нет. И в одну воронку снаряд дважды попадает. (После паузы.) Было… Сижу в окопе, вдруг на меня что-то валится…

П р о х о р о в. Да будет тебе, сержант.

С е р ж а н т. У тебя своя заноза, у меня – своя. Каждому – свое, лейтенант. Короче, фриц! Сцепились мы с ним, катаемся… Лицо его совсем близко. Старый, лет под сорок, но упрямый, черт! Лицо, как лицо, искаженное, перекошенное конечно, ну так и у меня не лучше – борьба-то идет не на жизнь, а на смерть. Я моложе, сильнее, стал одолевать. Исхитрился, вытащил из-за голенища нож… И…

М а р и н а. Что «и»?

С е р ж а н т. Он обмяк, лицо совсем близко… Глаза открыты, смотрит на меня с испугом, рукой цепляется, как будто помощи просит… А взгляд стал уходить, уходить, тускнуть… И ушел. Долго я его потом вспоминал. Ведь тоже – не курица, человек! Хоть и курицу, бывает, жалко. Дети у него где-то, внуки…

М а р и н а. Это уж точно. В Германии. Хорошо живут!

С е р ж а н т. Много у меня таких катавасий было, а вот этого запомнил. Как он за меня тогда рукой… цеплялся…

П р о х о р о в(мотнул головой, как будто его шею давит ворот гимнастерки). Будет тебе, сержант!

С е р ж а н т(после паузы). Да…

Марина, между тем, продолжает обследовать

Блиндаж, то и дело опрокидывая какие-то

предметы – вокруг все ветхо, пыльно.

Не колотись, девушка! Пустое дело.

М а ри на. Я понимаю, здесь должна быть… дверь.

С е р ж а н т(насмешливо). А ты поищи. (После паузы.) Я же сказал – не колотись. Нет тут никакой двери.

П аш а. Насколько я понял, мы… через потолок.

М а р и н а(смотрит вверх). Да, через потолок.

С е р ж а н т. Потолок у нас, что надо. Танк выдержит.

Между тем, Сержант с треском распарывает только зашитую гимнастерку, а потом начинает зашивать снова.

М а р и н а. Зачем вы это делаете?!

С е р ж а н т. Нужно какое-нибудь занятие… Как служивому человеку без занятия? Застряли мы… Неужто не поняла? Вечность – это тебе не шуточки.

М а р и н а. Как это… застряли?

С е р ж а н т. А вот так. Снаряд летит – песню поет. Такую песню, что кровь в жилах свертывается. Дай Бог, чтоб тебе такое слышать не привелось. Отчаянный я был, а так и не привык. Песню помню… А дальше – точка… Точка – это тебе не запятая. Конец предложения. Ни выхода, ни входа. (После паузы.) Конечно, ко всему привыкаешь… Разве что выпил бы иной раз стаканчик, другой, да поел в полное свое удовольствие, сала кусок, да с мясом, да картошечки жареной с шкварками… Пара сухарей – весь наш провиант… (После паузы.) И бабенку бы под бок, горяченькую такую, сдобненькую… Это я любил… Жизнь, короче. Ну ничего, я хоть спать могу, а вот лейтенант все мучается. Хоть бы ты помогла!

М а р и н а. Я? Как?

С е р ж а н т. Сама подумай. Я-то кой-чего повидал, а он? После училища, пацаненком, на фронт… Вспомнить нечего! (После паузы.) Хоть поговори! Отвлеки! Для чего вы, девушки, даны? Для смягчения души солдата. Каждый мужик – солдат. (Посмотрел на Пашу.) Если, конечно, -- мужик, а не тое-сее, седьмая вода на киселе. Коля его зовут. Николай Прохоров.

П а ш а. Это у вас девушки были для смягчения, а у нас… Наши девушки сами кого хочешь на лопатки положат. Рвутся в бой!

С е р ж а н т. Не… Это не дело… Девушка нежной должна быть… Как синенький, скромный платочек… Слова-то какие, усекли? Синенький, скромный…

П а ш а. У нас сейчас таких платочков… синеньких, скромных… днем с огнем не найдешь! Вон, темноты боится, а чуть что не по ней, так отбреет – по первое число.

С е р ж а н т. Не дело…

М а р и н а(Паше, сама -- руки в боки). Не боюсь я твоей темноты! Зарубил? Заруби! Больше не боюсь! (Подходит, трогает за плечо). Коля… Коля… У тебя девушка была?

П р о х о р о в(листает блокнот). Что?

М а р и н а. Я спрашиваю – девушка у тебя была?

П р о х о р о в. Девушка? Нет…

М а р и н а. Но тебе же нравился кто-нибудь? Не бывает, чтоб в девятнадцать лет и никто не нравился.

П р о х о р о в. Нравилась…

М а р и н а. Это уже лучше, теплее. Кто?

П р о х о р о в. Врач в училище нравилась… Инесса Львовна… Лица не помню, фигуру… Видная была…

С е р ж а н т. Да, фигура для женщины – первое дело. Чтоб – фигура! (Вздохнул.)

П р о х о р о в. Сестричка нравилась, в санпоезде, когда контузило… Фигуру не помню… Улыбка хорошая, руки мягкие, ласковые…

С е р ж а н т. Да, улыбка для женщины – тоже первое дело. И руки… (Вздохнул.)

М а р и н а. Ты ей об этом сказал? Этой сестричке в санпоезде. Ну, что она тебе нравится?

П р о х о р о в. Нет, не сказал. Нравилась и все…

М а р и н а. Девушкам надо говорить, когда они нравятся. Слова! Слова говорить. Комплименты. Сравнения разные. Ну ты понимаешь… С цветком…луной… звездами… Они это любят. Я же сама девушка! Знаешь, это, как дрова, которые подбрасывают в костер. Тогда огонь горит, понимаешь? И ты девушке в ответ тоже можешь понравиться. Я знаю. Уж кому и знать, как не мне.

П р о х о р о в. Теперь буду знать.

М а р и н а. Только что-то они у тебя все по медицинской части…

С е р ж а н т. Что ты хочешь? Война. У меня тоже была санитарочка… Сама маленькая, что твоя пуговица, а бедовая. Столько наших перетаскала… Да… И ласковая была, это я вам скажу… Любился я с ней любился, сам и схоронил…

П р о х о р о в. Еще одна нравилась… но она к моему другу приходила. Еще в училище.

М а р и н а. Красивая?

П р о х о р о в. Красивая.

М а р и н а. Ну, если к другу, тут уж ничего не поделаешь. Друг – это друг, святое. (После паузы.) А я? Я тебе нравлюсь?

С е р ж а н т(одобрительно). Хорошая девушка. Нога красивая.

П р о х о р о в. Я люблю, когда девушка в платье.

М а р и н а. Я же по-походному. А так я платья ношу. Дома у меня полно платьев! Целый шкаф платьев!

П р о х о р о в. Я не люблю, когда девушка курит.

М а р и н а. Не слишком ли много условий? (После паузы.) Это я балуюсь, это не всерьез. (Тушит сигарету.)

П р о х о р о в. Больше не кури

М а р и н а. Больше не буду. Все. Больше не курю.

П р о х о р о в(с интересом рассматривает Марину). У тебя глаза красивые… И губы… И фигура…

М а р и н а. Хорошо… Хорошо… Теплее… Как у Инессы Львовны или как у медсестрички в поезде?

П р о х о р о в. Как у тебя…

М а р и н а. Значит, подхожу?

П р о х о р о в. Подходишь…

М а р и н а. Только в платье и без сигарет?

П р о х о р о в. Это бы хорошо.

М а р и н а. А хочешь, я тебя поцелую?

П р о х о р о в(после паузы, тихо). Хочу…

М а р и н а. Тебя девушки когда-нибудь целовали?

П р о х о р о в(после паузы, тихо). Нет…

Марина целует его, Сержант деликатно отворачивается.

М а р и н а. Ну как? Понравилось?

П р о х о р о в. Понравилось. (После паузы.) Ты мне писать будешь?

М а р и н а. Буду. А адрес у тебя есть?

П р о х о р о в. Есть адрес. Как у всех. Полевая почта…

М а р и н а. Буду писать. Слушай, зачем ты в военные-то пошел? Сколько на свете профессий! Инженеры, математики… И не было бы всего этого… Полевой почты!

П р о х о р о в. Я в двенадцать лет решил. Когда война в Испании началась, гидра фашистская из своего логова вылезла. Герника. Над всей Испанией безоблачное небо. Я сразу решил.

М а р и н а. В двенадцать лет и на всю жизнь?

П р о х о р о в. В двенадцать лет и на всю жизнь. Если не я, то кто? Что ж мне отсиживаться?

М а р и н а(после паузы). Я напишу…

П р о х о р о в. А фотография у тебя есть? Я бы хотел. Я всегда хотел, чтобы у меня была фотография… девушки…

М а р и н а. Откуда у меня здесь фотография? Хотя, подожди… (Достала удостоверение и вырвала из него фотографию.) Держи. Спортивный клуб «Крылья».

П р о х о р о в(смотрит на фотографию). Ты – красивая.

М а р и н а. Спасибо, оценил.

П р о х о р о в. Мне нравится.

П а ш а. Только мне это все не нравится. Потому что мне она тоже нравится!

М а р и н а. Что ж ты раньше не говорил? Только ворчал и придирался!

П а ш а. Говорил! И про звезды, и про луну.

М а р и н а. Да, сколько до них лететь и как они устроены.

П а ш а. Про цветы, правда, не говорил.

М а р и н а. Ты деньги в Макдонольсе считал, чтоб поменьше заплатить. Так что прыгай не прыгай на своем па-ра-шю-ти-ке, как был занудой, так и останешься.

С е р ж а н т. Не мешай солдату, штатская курица! У тебя этих девушек еще будет не пересчитать, а у него – редкий случай. (Берет Пашу за шиворот и оттаскивает в сторону, закрывает собой.)

П а ш а(сопротивляется, выкрикивает из-за плеча Сержанта.). Ну так что? Она мне давно нравится. И платьев она не носит, врет. И курит, как паровоз. И пиво, знаешь, как хлещет! Вот такая она мне и нравится. У нас других нет. Это моя девушка!

М а р и н а. Никакая я не твоя. Я своя собственная!

П р о х о р о в. Ты его девушка?

М а р и н а. Нет, нет!

П р о х о р о в. Странно как-то… Мне от тебя ничего не надо. Просто я буду о тебе думать.

М а р и н а. Думай обо мне!

П р о х о р о в(возвращается на свою волну). Сержант может спать, сны видит… А я буду о тебе думать.

С е р ж а н т. Я и говорю – девушка для солдата, отдых душе. Я-то сны вижу. Во сне чего только не повидал, и свою жизнь, и чужую… Весь земной шарик…

В руках у Сержанта появляется светящийся,

вращающийся глобус.

А на нем толпы народа… Каких только нет – белых, желтых, черных, коричневых… Девушки, вот как ты, все раскрашены, как куклы, волосы разноцветные, курят, глаза хмельные, безумные… Вместо музыки грохот, шум, лязг… И все скачут, скачут… кричат… Образ и подобие человеческое теряют.

М а р и н а. Это он, наверное, дискотеку во сне видел…

С е р ж а н т. А снаряды-то все равно поют, поют…

М а р и н а. Если и поют, то далеко. На нас не падают. Не наша это война.

С е р ж а н т. Не нашей войны, милая, не бывает. Если есть война, значит, война. От войны дух идет… Людей меняет. Люди войной дышат. Везде, где больше трех – война. Кто слабый, а кто сильный. Кто над кем власть возьмет. Война в самом человеке… Между его плохим и его хорошим. Победит плохое – жизни конец.

Глобус потух, Сержант прикрыл его краем старой

гимнастерки

П р о х о р о в. Есть связь?

Р а д и с т. Связи нет. Днепр! Днепр! Я – Двина!

М а р и н а. Один спит, другой не спит, а этот? (Кивает на радиста.)

С е р ж а н т. У него своя цель, на связь выйти. Других мыслей нет. Программа такая. Зациклен. Ему проще всех…

П а ш а(увлекает Марину в сторону, шепотом). Надо отсюда выбираться…

М а р и н а. Кто против? А их, что? Так и бросим?

П а ш а. Ты что, не понимаешь? Тут какое-то замыкание… Время, пространство… Думаешь, все изучено? Знаешь, на самом деле, сколько им лет? Если элементарно прикинуть? Три глубоких старика! Они же на глазах развалятся. Как фрески из пещеры, как мумии из мерзлоты. М а р и н а. И Прохоров?

П а ш а. Восемьдесят будет твоему Прохорову! А этим еще больше. Сержанту и тому, с рацией, за девяносто. Сама подумай, кому они нужны? Есть у них документы? Какие у них документы? Труха! Без документов сейчас никуда. Сколько хочешь говори, что я зануда, а без документов – никуда, полный абзац. Пока все бумажки соберут… Пока соберут! Им же надо пенсии выплачивать, квартиры давать! Кто им даст квартиры? Родственники повымирали, а всякие там пра-пра-пра только и мечтают с таким старичьем возиться! Здравствуйте, я ваша тетя! Им зубы вставить не на что будет!

М а р и н а(в ужасе). Зубы?

П а ш а. Зубы! Здесь они – такие, а там будут морщинистые и без зубов. В бомжи и пойдут.

М а р и н а. Как это… в бомжи?

П а ш а. Вот так. По мне, лучше в вечности болтаться, чем в бомжи! Все-таки герои.

М а р и н а. Конечно, герои.

П а ш а. Да и нет их в живых! Нет! Их – нет. Слышала, что сержант сказал? Он снаряд слышал. А потом точка. (После паузы.) Мертвые они.

М а р и н а. Какие же мертвые, если – вот.

П а ш а. Я и говорю – замыкание.

С е р ж а н т(зашивает гимнастерку). Верно мыслишь, парень. Я только с виду такой простак, а на самом деле во

сне много чего повидал, все ваши университеты прошел. А главные университеты – на собственной шкуре. Думаете, Время, оно как река, от прошлого к будущему? Первобытное мышление. И все вы еще первобытные люди. Время – хитрая штука, много в нем разных завихрений, уголков, карманчиков… Бывает тянется, тянется, конца нет, а всего секунда и прошла. А бывает, прыг-скок – и года нет.

М а р и н а. Правда, бывает. Именно так и бывает.

С е р ж а н т. Главное, -- оно не исчезает. Нет в нем никакого прошлого, и будущего нет, все вперемешку. Все хранится, как деньги в банке. Вселенная большая, места всем хватит. И никуда вам отсюда не деться, раз уж попались.

М а р и н а. Как это… не деться?

С е р ж а н т. Так и не деться.

М а р и н а(после паузы). А к реке… за водой?

С е р ж а н т. Нет там никакой реки. Ландшафт-то меняется. (После паузы.) Ничего, занятие себе найдете. Без занятия тяжело, точно говорю. Вон кофточка на тебе вязаная… Вязать умеешь?

М а р и н а. Нет.

С е р ж а н т. Ничего, научу. Сначала нитки распустишь, потом свяжешь, потом опять распустишь… А он будет клубок держать. Привыкнете, ко всему привыкаешь…

П а ш а. Я буду клубок держать?

С е р ж а н т. Совершенно верно.

П а ш а. А она… вязать?

С е р ж а н т. Так точно.

П а ш а. Нам через год диплом защищать.

С е р ж а н т. Ничего, другие защитят.

П а ш а. В жизни устраиваться, на ноги становиться!

С е р ж а н т. Ничего, другие защитят, другие на ноги встанут.

П а ш а. Нас кто-нибудь спрашивал, хотим мы этого или не хотим?

С е р ж а н т. А нас?

М а р и н а(ошеломленно). А что мы пить будем?

С е р ж а н т. Во фляге немного осталось.

М а р и н а. Да выпила я все в твоей фляге!

С е р ж а н т. Во фляге всегда немного осталось. А в вещмешке – несколько сухарей. Наш вечный паек. Здесь много не нужно.

П р о х о р о в. Вот Коломиец вернется, подмогу приведет…

М а р и н а. А Коломиец вернется? (Сержанту.) Ты-то должен знать! Ты все должен знать!

С е р ж а н т. Этого не знаю, этого никому знать не дано. Может, вернется, а может и нет…

Отогнул край гимнастерки – блеснул светящийся

глобус. Все, как завороженные на него смотрят.

М а р и н а. А если вернется? Что будет, если вернется?

П р о х о р о в(горячо). Высотку отстоим!

С е р ж а н т(с философским спокойствием). Высотку отстоим… А потом, может, что и наладится. (И опять спрятал глобус под гимнастеркой.)

М а р и н а(после паузы). Я кричать буду! Может, кто и услышит! Может, нас ищут. А-а-а! Ешкин кот! Ешкин кот!

С е р ж а н т. Не трудись.

М а р и н а. А-а-а!

С е р ж а н т. Никто тебя не услышит.

П р о х о р о в(озабоченно). Связь есть?

Р а д и с т. Нет связи. Днепр! Днепр! Я – Двина!

М а р и н а. Прохоров! Прохоров! Я же тебе нравлюсь?

П р о х о р о в(озабоченно листает блокнот). Нравишься.

М а р и н а. Может, ты в меня влюбился?

П р о х о р о в(листает блокнот). Влюбился.

М а р и н а(в отчаянии трясет его за плечо). А в кого влюбляются, кого любят, тому добра желают, счастья! Хотят, чтобы у него все было хорошо!

П р о х о р о в(рассеянно). Я тебе добра желаю, счастья тебе желаю. Пусть у тебя все будет хорошо. У тебя глаза красивые… и губы.

С е р ж а н т. И – нога. Тоже не маловажно.

П р о х о р о в(после паузы). И нога…

М а р и н а. Прохоров! Ты тут самый хороший человек! Ты просто не понимаешь, что с тобой. А вот он -–хитрый, злой, он все, все понимает!

П р о х о р о в(улыбается). Да, он же сны видит…

М а р и н а. Прохоров! Я тебе фотографию подарила! Членский билет порвала! Газеев ни за что не заменит.

П р о х о р о в. Я буду о тебе думать… Я всегда хотел… фотографию девушки… Буду о тебе думать…

М а р и н а(трясет его за плечо). Думай! Думай! Думай обо мне! Я хочу домой! Отсюда! Домой! К маме!

П р о х о р о в. Вот Коломиец вернется, подмогу приведет, высотку отстоим… У меня – приказ.

С е р ж а н т. Приказ – это приказ.

М а р и н а. Не вернется ваш Коломиец, не придет к вам никакая подмога! И высотки тут уже никакой! Муравьиная куча, а не высотка!

Выхватывает у Паши сигарету, закуривает.

П р о х о р о в. Я не люблю, когда девушка курит.

М а р и н а. Буду! Буду курить! И кричать буду! Может, услышат! А-а-а! Я хочу домой! Вы тут застряли, а нам какое дело? У нас уже все другое! И никаких там ваших скромных платочков! Мы все другое любим! Мы музыку другую любим! Все, все другое! Мы – другие, мы – себя любим, мы для себя живем! Для себя! Мы хотим хорошо жить! И на все ваши приказы нам наплевать! И на всех остальных нам наплевать, да, наплевать! На все ваши Испании, на все ваши Герники! Никому вы не нужны, вы – сумасшедшие! Никому вы не нужны со своей задрипанной муравьиной высоткой! Вы – жалкие старики! Жалкие старики! Вы – рассыпетесь, развалитесь, вам – девяносто! А я хочу жить, жить, жить, жить хочу! На все остальное мне плевать!

Пауза.

П р о х о р о в. Отпусти их, сержант.

С е р ж а н т. Отпустить?

П р о х о р о в. Отпусти.

С е р ж а н т. Для чего девушки? Для смягчения души солдата… (После паузы). Я что? Пусть идут…

М а р и н а(после паузы, заискивающе). Ну так мы идем?

С е р ж а н т. Идите…

М а р и н а(оглядывается). Куда?

С е р ж а н т. Куда-куда… В дверь.

М а р и н а. Просто… в дверь?

С е р ж а н т. Просто в дверь. Что тут не понять? Дверь – это дверь. Отсюда – туда…

М а р и н а(после паузы, настороженно смотрит на выход из блиндажа). Там что?

С е р ж а н т. Жизнь. Птицы. Цветы. Деревья.

П р о х о р о в. Звезды…

С е р ж а н т. Звезды.

Р а д и с т(первый раз отвлекся). Трава!

С е р ж а н т. Трава. Закаты, рассветы… Дождь… (После паузы.) Сникерсы, пепси, Белакола… Ляпис Трубецкой… Нирвана… Парк Горького, Троицкое предместье… Набережная… в солнечный день. Жизнь!

Марина берет Пашу за руку, ведет к дверям.

М а р и н а(обернулась.) А вы?

С е р ж а н т. Нам нельзя.

М а р и н а. Приказ, да?

С е р ж а н т. Приказ.

М а р и н а(все мнется, не может решиться). Ну так мы пошли?..

С е р ж а н т. С Богом…

Марина толкает дверь. Блиндаж исчезает. Они на

поляне. Ясный, солнечный день. И вечер еще

так и не наступил.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Все та же поляна. Появляются Марина, Паша и

Полковник. Полковник – очень старый человек.

Он в парадном кителе, при всех орденах, идет с

трудом, видно, что устал. На плечи наброшена

куртка. Марина поддерживает его.

М а р и н а. Сюда, сюда! Здесь тропинка… (С удовлетворением оглядывает Полковника.) Как тебе прикид? Мне кажется – классно! Очень убедительно. Да и дед прикольный. Только устал. (Громко.) Отдохнем! Да? Сядем, отдохнем! (Усаживает Полковника на поваленное дерево.) Классный прикид! Сама чистила! Пуговицы -- пастой «Пемолюкс», он-то мелом. Вот так по улицам и ходит, на праздники. Самоутверждается.

П а ш а. Где ты его раскопала?